Психологические проблемы детей-сирот: что происходит с детками после отказа родителей
Мне так хочется верить, что у каждого ребенка, каким бы трудным его не считали, получится обрести людей, которые станут ему семьей, ведь без надежного домашнего тепла каждому из таких детей всё тяжелее сохранить в себе положительное. А потому в каждом интернате живет трудный подросток, к которым воспитателям тяжело найти подход.
Особенно тогда, когда помимо сиротства на дитя ложатся не менее тяжелые испытания – болезни.
Опоздавшие на наше мероприятие мальчики в сопровождении медсестры, милейшей женщины, тоже подошли к батюшке.
– Возили мальчика к врачу, у него больные почки, – объясняет сопровождающая. – Так мучается, бедный.
– Выздоравливай, хороший мой, – обеспокоено и, в тоже время, умиротворенно говорит батюшка и елеем рисует ему на лбу крестик. – Пусть тебе Боженька помогает. А мы помолимся…
Мальчишка лет восьми с недоверием втянул шею.
– Спасибо, – буркнул он и сердито сощурился.
«Что за подозрительный добряк?» – читалось в его взгляде.
– И подарок тебе. Выздоравливай, – сказал рядом стоящий мужчина.
– Спасибо, – опять тот же детский взгляд, настороженно ищущий в чем-то подвох.
Так ясно было видно, что люди потеряли его доверие – во всех движениях мальчика проявлялась напыщенная горделивость и попытки защититься от проявляемого сочувствия и доброты. Мне он показался таким вот маленьким мужичком, успевшим в свои восемь повзрослеть не от хорошей жизни. Хотя в большущих голубых глазах все еще тлела надежда… мне кажется, какая-то детская безудержная мечта о чудесах.
– Можно я тут по сцене похожу, посмотрю? – спросил детдомовец у медсестры, очевидно, своей добротой завоевавшей его снисходительность.
– Посмотри, только ничего не трогай, – мягко согласилась та.
Его интерес завоевало старое совдеповское пианино, одиноко пылившееся в торце сцены.
– Можно поиграть? – спрашивает. Интересно, что не смотря на очевидную грубоватость, ведет себя воспитанно.
– Зачем? Разве ты умеешь?
– Нет, но я попробую.
Пока мальчик неумело клацал по клавишам, подоспел батюшка, который, как выяснилось, в прошлом был музыкантом. С той же теплой заботой он принялся показывать подростку самые обыкновенные азы владения музыкальным инструментом. У мальчишки загорелись глаза. Он послушно выполнял всё, что говорил ему священник, и очевидно старался изо всех сил заработать похвалу.
– А можно… можно я буду у вас учиться, когда вы будете приезжать?
– Можно, – отвечает батюшка с улыбкой.
– Мальчик очень страдает, – тихонько рассказывает мне медсестра. – Его мать в тюрьме родила и отказалась от него. И с четырех месяцев у ребенка стали болеть почки. Одна донорская стоит. Говорят, плохо прижилась. Такие боли терпит!..
Родители оставляют в душе боль…
Так вот откуда эта обозленность – откуда у ребенка будет доверие, когда родная мама отвернулась?.. Любые родительские эмоции способны передаваться на ментальном уровне, на уровне души. Мама отказалась, – прервалась связь, ребенок, ощутивши себя лишним в этой жизни, начал болеть. Не мне судить ту женщину, на все есть свои объяснения и причины. Но очень больно видеть, как отражаются наши поступки на наших детях… лучше каждому стараться их предусматривать, иначе могут произойти устрашающие и необратимые последствия.
Так рождаются первые обиды, разочарования в людях, способные перейти в самое устрашающее зло. Ведь человек злой чаще всего от того, что несчастен, и ему тяжело признать это. И только любовь способна в этом случае помочь человеку – неподдельная, истинная, всеотдающая.
– Этот ребенок – мученик, – сказал нам батюшка по дороге домой. – С самого рождения. Как очевидно, что происходит с человеком, когда ему не хватает любви! Правильно, там в интернате что? Воспитание и дисциплина. Они нужны, верно. Но любви… вот ее катастрофически не хватает! А дети-сироты, детдомовцы, – они ведь лишены возможности ощущать себя любимыми…
В такие минуты, слушая батюшку, и правда хочется всех усыновить. Но при этом понимаешь, какая это ответственность – ведь, чтобы трудные дети стали чуть доверчивее, их надо полюбить и набраться терпения, чтобы эту любовь ежечасно проявлять. Не в подарках и материальных поощрениях, а именно в душевном общении, поиске его внутренних проблем и оказании немедленной помощи в их разрешении. Ведь проблемы детей-сирот кроются именно в обидах.
Как от нашего батюшки любовь исходит на километры каким-то невидимым и таким успокаивающим шлейфом заботы и милосердия, что детки, которые мир чувствуют сердцем, тянутся к нему, как мотыльки к солнышку.
И тот мальчишка уходил от нас с другим лицом… просветленным что ли. Несколько минут теплого внимания вызвали смущенную улыбку, пытавшуюся скрыться за мнимой и привычной сердитостью. И глаза – большие, красивые глаза светились благодарностью. Медсестра что-то шепнула подростку на ухо.
– С Рождеством вас! – смущенно произнес он и тут же отвернулся, будто боялся оказаться замеченным за минуткой слабости. – Спасибо большое!
Это общение заставило о многом задуматься… Так хочется пожелать каждому ребенку всего, в чем он нуждается, чтобы он был счастливым и любящим! Пусть каждый малыш и подросток растет в семье, где его будут любить, будут слышать и понимать! Эх… если бы… каждый ребенок, трудный или легкий, все дети в мире… если бы все они чувствовали себя любимыми… Тогда мир был бы куда сильнее… и мы смогли бы выяснять отношения без войны! Ведь, если честно, лишенными себя родительской любви и одинокими, часто себя чувствуют и дети, растущие в семьях. Потому что мы, родители, все время отвлекаемся на то, чтобы дать ребенку всё, забывая о самом главном – внимании и понимании.
